FAPL.ru — Английская Премьер-Лига

В воскресенье я проснулся, страдая от похмелья. На следующий день мне предстояло поехать в "Блэкберн", чтобы подписать бумаги. После этого я был настроен провести отпуск.

В обед зазвонил телефон. Пэт поднял трубку. На другом конце провода был Алекс Фергюсон. Мое семейство страстно болело за "Манчестер Юнайтед". "Рой, это Алекс Фергюсон. Ты уже подписал контракт?".
"Нет, но мы ударили по рукам, и я должен подписать бумаги завтра".
"Почему бы тебе не приехать в Манчестер и поговорить сначала со мной?".
Ух ты! "Манчестер Юнайтед". Чемпион премьер-лиги. Мои мама, папа и братья стояли в зале и смотрели на меня. Похоже, что их хватил удар.
"Да, но я уже согласился", — сказал я Фергюсону.
"Ты ничего не подписал. Приезжай и поговорим".

С этого момента мне уже не хотелось подписывать никакого контракта с другими клубами. В глубине души я осознавал, что не смогу отказаться от контракта с самым знаменитым клубом в мире. Но разумом я понимал, что мне не нужно терять голову.
На следующее утро, после очередной бурной ночи в городе, я полетел в Манчестер. Алекс Фергюсон встретил меня в аэропорту. Мы приехали в его дом, который располагался неподалеку. Там был Брайан Кидд. После обеда и болтовни ни о чем Фергюсон предложил сыграть в снукер (разновидность бильярда. — В.С.). Он был неплохим игроком, и хотя я от него не отставал, подумал, что было бы разумно ему проиграть.

Мне он сразу понравился. Для тренера "Манчестер Юнайтед" он был слишком прост в общении, обладал чувством юмора и имел весь набор положительных человеческих качеств. Было ясно и то, что он хотел получить в свою коллекцию трофеев еще больше призов.

"Рой, "Манчестер Юнайтед", с тобой или же без тебя, станет сильнейшим клубом в Англии. С тобой мы сможем добиться успеха в Европе", — сказал он. Это было сильным аргументом.
Он спросил о моих представителях. Я сказал об Ассоциации профессиональных футболистов. Фергюсон предложил, чтобы мы пока не обсуждали деталей предстоящей сделки. "Оставь это мне", — настоял он. Мы пришли к соглашению, согласно которому я должен буду сказать Далглишу об аннулировании договора. После этого мне предписывалось занять выжидательную позу, пока "Юнайтед" ведет переговоры с "Форестом". Это не будет так-то просто, отметил Фергюсон, но заверил меня, что в итоге мы достигнем взаимной цели.

Я позвонил Кенни Далглишу, чтобы сказать ему о том, что передумал переходить в "Блэкберн". Он пришел вне себя от ярости.

"Какого хрена это все значит?!"
Я рассказал ему о нашей беседе с Фергюсоном.
"Мы же ударили по рукам. Теперь ты не можешь отступать!" — закричал он.
"Постойте. Я очень сожалею, очень, — принес я ему свои извинения. — Но мне необходимо подумать о своем будущем. У меня есть на это право".
"У тебя нет права ни на что, за исключением того, чтобы выполнить свое обещание, которое ты дал мне в пятницу".
"Мне жаль, но если вы вовремя подготовили бумаги, я бы подписал их в пятницу".
"Никто не смеет подобным образом вести себя со мной. Никто не смеет так вести себя с Кенни Далглишем. Ты — ублюдок, и тебе это просто так с рук не сойдет", — Кенни уже не был так спокоен.

Я чувствовал себя не в своей тарелке. Но я уже достаточно набрался опыта в моей короткой профессиональной карьере, чтобы знать, что все заинтересованные стороны редко желают соблюдать договоренности. Игроки надували тренеров, тренеры надували игроков, их, в свою очередь, обманывало руководство. Агентов презирали за их пронырливость, но клубы были только рады иметь дело с ними. И Кенни Далглиш еще будет требовать, чтобы я соблюдал договор, которого не подписывал! Тот самый Кенни Далглиш, который несколько месяцев назад вел со мной закулисные переговоры за спиной Брайана Клафа. Чем больше он обрушивался на меня со своими гневными тирадами, тем меньше меня мучила совесть.

Следующий звонок был от Фрэнка Кларка. Кларк на людях должен был показывать, что делает все, чтобы оставить меня в клубе, но он знал, что я уйду в любом случае, и теперь ему было необходимо извлечь для "Фореста" как можно большую выгоду. "Что происходит, Рой? — начал он. — Мне только что позвонил Кенни Далглиш. Он говорит, что ты передумал".

Я подтвердил, что после переговоров с Алексом Фергюсоном я изменил свое решение. Фергюсон также позвонил Кларку. В отличие от "Блэкберна", который был готов заплатить 4 миллиона фунтов, "Манчестер Юнайтед" собирался отдать за меня немногим более 3 миллионов фунтов. Для "Фореста" это было неприемлемо, заявил Кларк. Поэтому он хотел, чтобы я подписал сделку с Далглишем в интересах "Фореста". Я объяснил, что должен делать то, что отвечает интересам моей карьеры.

Этот спор несколько подпортил мои с Кларком отношения. Он четко дал понять, что с "Юнайтед" не будет никакой сделки, если этот клуб не предложит столько же, сколько и "Блэкберн". Я настаивал на том, что хотел бы перейти именно в "Юнайтед". Патовая ситуация.

Я собирался в отпуск вместе с Тони Лафланом, Гари Бойером и Рэймондом Бюрном — тремя молодыми футболистами, с которыми я играл за "Форест", уже на следующий день. Мы ехали на Кипр понежиться на солнышке. Я еще раз переговорил с Алексом Фергюсоном. Он заверил меня, что право выбора остается за мной. Я должен решать, за какой клуб играть. Если я не буду метаться, то в конце концов все выгорит. Но не метаться для меня значило то, что следующий сезон я начну в майке "Фореста". Я решил положиться на Фергюсона. Ехать в отпуск и ни о чем не думать.

На следующее утро в 6.30 раздался телефонный звонок. Я подумал, что что-то случилось дома в Корке. Это был Кенни Далглиш.
"Тебе это не сойдет с рук, — начал он. — "Блэкберн Роверс" замотает тебя по судам и отсудит у тебя все до последнего пенни!". Между ним и Алексом Фергюсоном никогда не было нормальных отношений, и это, как ничто другое, его раздражало. Он начал обзывать меня. Он снова и снова повторял, что никто не может "трахнуть" Кенни Далглиша и выйти сухим из воды. Я сообщил ему, что уезжаю в отпуск и что дело закрыто.
"Куда ты едешь?" — поинтересовался он.
"Далеко, где светит солнце", — последовал мой ответ.
"Мы отыщем тебя и подадим в суд", — заявил он. Но ему не удалось меня найти.
Когда я вернулся на предсезонную подготовку в "Форест", Фрэнк Кларк был настроен решительно. Я был вынужден тренироваться с резервистами, и мне дали понять, что я буду наказан за "преступление", состоящее в отказе перейти в "Блэкберн". Кларк объявил меня персоной нон грата. Фергюсон советовал мне не терять самообладания. "Юнайтед" и "Форест" играли в покер. Предложение "Юнайтед" в 3,5 миллиона фунтов было на полмиллиона меньше того, что предлагал "Блэкберн". Если я буду и дальше терпеть, то "Форест" встанет перед дилеммой: 3,5 миллиона фунтов или же ничего не стоящий актив, тренирующийся с дублем.

За три сезона я провел 154 игры в "Форесте", забил тридцать три гола, играя на позиции полузащитника. Я стоил клубу 47 тысяч фунтов. Ему светила чистая прибыль в три миллиона. Были ли его представители рады? Нет. В их мире игроки были человеческим материалом, который покупался и продавался, как скотина. Думать о себе или же самому принимать решение для продолжения своей же карьеры считалось преступлением. Газеты, по науськиванию Кларка, теперь писали обо мне как о "мятежном Рое". Для тренеров, менеджеров и журналистов было в порядке вещей самим выбирать себе карьеру по душе. Футболисты должны были делать то, что по душе другим. Если ты стоишь на своем, твоя "игра" становится возмутительной.

На второй неделе предсезонной подготовки нервы "Фореста" сдали. Клуб принял предложение "Манчестер Юнайтед" в 3,75 миллиона фунтов. Теперь мне было необходимо вести переговоры о личных условиях контракта с "Юнайтед". Его предложение в 250 тысяч фунтов в год было на 150 тысяч меньше "Блэкберна". Бренден Бэтсон из Ассоциации не мог выжать большего из "Юнайтед". Я считал, что разница в деньгах слишком ощутима. Помня о разговоре с Дэвидом О'Лири, я позвонил Майклу Кеннеди.

Майкл прилетел в Манчестер на переговоры с Мартином Эдвардсом. Он смог заставить "Юнайтед" повысить зарплату до 350 тысяч в год.

Я полюбил "Олд Траффорд" с того момента, как ступил на его газон.